В рамках акции Совета православных общественных объединений Санкт-Петербургской епархии нам был прислан рассказ о ветеране Великой Отечественной войны. Публикуем полностью.

Счастье дожить до Победы!

Прислал В.Е. Семенов, заслуженный деятель науки РФ, д.психол.н., председатель общественной организации Собор православной интеллигенции Санкт-Петербурга

Мой отец, Евгений Иванович Семёнов, ушел на войну добровольцем в Ленинграде в июле 1941 года и закончил её в мае 1945 -го в Восточной Пруссии, но потом ещё целый год находился там в резерве. Как выпускник Ленинградского электротехнического института связи, он командовал взводом связистов, воевал в действующей армии сначала на Ленинградском фронте в условиях блокады, а потом на Втором Белорусском фронте. Награжден боевыми орденами « Красной Звезды» и «Отечественной Войны», медалями, в том числе «За Оборону Ленинграда». Самое удивительное в его военной судьбе, что пройдя всю войну, подолгу находясь на передовой, обеспечивая связь во время боёв, он был только дважды нетяжело контужен и ранен. Был случай, когда во время бомбежки оба его товарища, находившиеся почти вплотную от него справа и слева, были убиты, а его даже не задело.

Недаром его мать (моя бабушка) Мария Ивановна дала отцу с собой молитву и каждодневно молилась за сына и невестку Нину (мою маму), которую с первых дней войны призвали в армию, как младшего лейтенанта-военфельдшера (ей был 21 год).

Мама тоже только однажды была легко ранена (правда, и воевала она только полгода, так как перед самой войной они с папой меня зародили и в конце 1941 года маму демобилизовали по беременности; кое-кто иронизировал, что вот и ты, то есть я, был на фронте).

Как и другие семьи, наши родные дорого заплатили за Победу: трое маминых родных братьев, мои дяди — Фёдор, Тимофей и Николай — погибли на фронте, умер в блокадном Ленинграде брат отца дядя Федя, работавший на Кировском заводе, муж маминой сестры Михаил был убит немцами за связь с партизанами, а мой двоюродный старший брат Тима, воевавший в партизанском отряде, стал инвалидом.

Отец, по возвращении в Ленинград, продолжил свою работу в Научно-исследовательском институте связи Военно-морского флота, где стал кадровым офицером ВМФ, занимался военно-технической наукой, налаживал и совершенствовал связь на кораблях разных флотов, стал кандидатом технических наук, заведующим лабораторией, автором многих изобретений и научных публикаций, читал лекции в военно-морских училищах. Сколько я его помню, он всегда был удивительно самоорганизованым человеком, имел широкие интересы. Играл на музыкальных инструментах, много читал, ходил с мамой в театры. у него были «золотые руки» — мог починить всё, что есть в доме (мебель, электроприборы. часы, радиоприемники и др.). Но самое главное, отец всегда был очень честным, скромным и самоотверженным человеком.

Из воспоминаний отца я взял для публикации на РНЛ небольшой отрывок о последних днях войны, о делах и чувствах наших людей, победивших в самой страшной и кровавой войне в истории человечества.

Валентин Евгеньевич Семёнов, доктор психол. н., проф., заслуженный деятель науки России

***

ФРАГМЕНТ ИЗ «АВТОБИОГРАФИЧЕСКИХ ЗАМЕТОК» ПОЛКОВНИКА Е.И. СЕМЁНОВА

Бои за Грауденц и Данциг

Грауденц (по-польски Грудзёндз) довольно крупный город (южнее Данцига- Гданьска) с каменными трех-шестиэтажными зданиями и крепостными сооружениями. До нас его пытались взять с хода с восточного берега Вислы части 65-й армии, но безуспешно. Теперь, в конце февраля 1945 года, это должны сделать наша 142-я и 37-я дивизии. Взятие города-крепости задача весьма и весьма сложная, надо буквально отвоевывать каждый дом, превращенный в ДОТ, от подвала до последнего этажа. Но к тому времени нашими войсками уже была отработана тактика ведения боев в городах применительно к местным условиям. Танки в уличных боях оказались не очень эффективны и несли большие потери от фауст-патронов. Фауст-патрон или мощный реактивный снаряд, запускаемый с рук, являлся немецкой новинкой и причинял много бед танкистам. Мы с ним познакомились в Грауденце, а в дальнейшем применяли трофейные «фаусты» против немцев. В боях за Грауденц основная война шла не на улицах, а в подвалах и внутри домов. Наша пехота, захватив первые прибрежные дома, продвигалась далее через проломы стен в подвалах в соседние дома, пользуясь тем, что в городе все здания на протяжении квартала, стояли вплотную друг к другу. Таким путем постепенно захватывался весь квартал, затем действия переносились в следующий квартал, причем такие операции велись, конечно, сразу во многих местах. Большая часть проломов в подвальных стенах уже была сделана самими немцами, видимо с целью переброски своих сил.

Такая «подвальная» война сопровождалась для нас меньшими потерями, чем уличные бои, но без последних тоже не обходилось, когда надо выбивать немцев из других кварталов или зданий не контактировавших с подвалами. Нам связистам «подвальная» тактика тоже облегчала работу — кабели реже повреждались. Вылазки на улицы старались делать только ночью, иначе можно угодить под пулю снайпера, что и случилось с командиром линейного взвода старшим лейтенантом Чиркиным, погибшим во время одной из вылазок…

В Грауденце немцы держались упорно и отклоняли наши предложения о капитуляции. Наша авиация и артиллерия ежедневно бомбила и обстреливала крепость, где засели основные силы врага (до 15 тысяч солдат). Наконец 5- 6-го марта город был взят, за что приказом N 291 от 6-го марта 1945 года Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин объявил нам благодарность и присвоил нашей 142-й Краснознаменной стрелковой дивизии звание «Грудзёндской». Всем бойцам и командирам вручили памятки с благодарностью Верховного.

После взятия Грауденца мы несколько дней простояли на отдыхе и затем двинулись походным порядком в направлении на Данциг (Гданьск).

Наше продвижение к Данцигу оказалось нелегким, повсюду немцы оказывали сопротивление. Дороги были забиты брошенной и разбитой техникой и колоннами беженцев в ужасе бежавших от нас и возвращавшихся обратно после того, как убеждались, что мы их не трогаем. С 16-го по 23-е марта наша дивизия вела бои на подступах к Данцигу в районе Гросс-Заалау. Здесь в ходе боев к нам прибыло пополнение, в том числе и в роту связи, в основном выписанные из

полевых госпиталей бывалые воины. После 23-го марта наша и 65-я армии прорвали оборону на подступах к городу и наш полк вступил в предместье Данцига — Ора. Как и в Грауденце, немцы отклонили ультиматум о сдаче и начался штурм города. К этому времени уже были взяты Гдыня и Сопот и штурм велся с трех стортон. Бои велись очень жестокие и в отличии от Грауденца дрались на улицах с применением танков и самоходок. Активно действовала и авиация. Ввиду большой плотности боевых порядков пехоты, штабы полка и батальонов находились близко друг к другу и все виды связи работали надежно.

В условиях уличных боев трудно приходилось моим «почтарям». Штабы дивизии и полка постоянно перемещались и им под огнем противника надо было их разыскивать. Благодаря возросшему опыту наших войск по взятию крупных городов, к концу марта Данциг взяли, но ещё несколько дней вылавливали разные мелкие группы противника, а саперы разминировали город. За участие во взятии Данцига приказом И.В. Сталина N 319 от 30-го марта 1945 года нашей дивизии объявлена вторая благодарность и всем выданы справки-памятки. Взятием Данцига и разгромом немцев в районе севернее города, закончилась крупная операция 2-го и 1-го Белорусских фронтов, вошедшая в историю как Восточно-Померанская.

Счастье дожить до Победы

Числа до 10-го апреля наша дивизия вела бои с немцами, отступившими на юго-восток. Им удалось оторваться от нас и они, взорвав плотины различных гидротехнических сооружений, затопили обширный район со многими населенными пунктами. Наступать в таких условиях нашим шибко поредевшим частям командование сочло нецелесообразным, противника долбала авиация и артиллерия, а для того, чтобы держать в котле немцев, опять оставили нашу дивизию. Наш полк переместили на участок наиболее вероятного прорыва немцев из котла, где мы организовали оборону. Однако людей в стрелковых ротах осталось всего по 20-25 человек. Для усиления обороны из всех офицеров штаба полка и спецподразделений организовали офицерскую стрелковую роту и поставили её на боевой рубеж. Но немцы сидели в своём котле и не рыпались, видимо, чувствовали конец войны, до которого оставался всего месяц. Чувствовали конец войны и мы. Наши радисты, слушавшие подспудно иностранные передачи, рассказывали о небывалом «буме» в эфире и чьих-то передачах на русском языке. А первого мая радисты узнали о самоубийстве Гитлера.

Уже 4-5-го мая нас неожиданно сняли с нашего участка обороны и приказали форсированным маршем двигаться к Балтике по маршруту Лаутенбург-Штольп-Кёзлин-Бельгардт-Гросс-Борн. Берлин уже был взят, война вот-вот кончится и мы не понимали почему нас так подгоняют — топали по 35-40 километров в сутки. Восьмого мая радисты сообщили о капитуляции фашистской Германии, но официальное известие об этом пришло к нам на другой день 9-го мая во время марша недалеко от города Штольп. Сразу же объявили привал, всех охватило какое-то неописуемое чувство радости, что мы победили и остались живы!

Началось стихийное проявление эмоций в виде пальбы вверх из винтовок, автоматов, пистолетов, ракетниц и это был тот случай, когда командиры не только не пресекали такой анархии, а и сами в ней участвовали. Затем стали поздравлять друг друга с Победой и доставать свои питейные и закусочные припасы. Все как-то подобрели, угощали знакомых и незнакомых, обменивались адресами, мечтали скоро вернуться домой. Вспомнили и тех, кто уже никогда не вернется, а остался в чужой земле. Некоторые, в том числе и я, выражали удивление по поводу того, что за всю войну (а это практически четыре года!) даже не получили ни одного серьезного ранения! А ведь сколько раз приходилось бывать под бомбёжкой, обстрелами, автоматным огнем, ходить по незнакомой заминированной местности. Мины приносили связистам много неприятностей, особенно коварны были «прыгающие» мины…

Вскоре политработники организовали митинги, поздравляли всех с Победой, выступал кто хотел с выражением своих чувств и искренними здравицами в честь Верховного Главнокомандующего великого Сталина.

Тыловикам приказали выдать всем по дополнительной порции спирта и приготовить праздничный обед, после чего нам предписывалось следовать в военный городок, находящийся на окраине Штольпа, на отдых.

В военном городке мы устроились весьма неплохо. Командиры поселились в коттеджах, где сохранилась почти вся мебель. Бойцы расположились в казармах, где тоже всё уцелело. В городке имелась своя телефонная станция, но она была неисправна и мы развернули свою. Однако солдат без дела сидеть не должен, так что началась боевая подготовка, приводилась в порядок вся техника, собирались и сдавались на склады трофеи. На чердаках домов нашли немало разных радиоприемников. Приемники установили и стали слушать Москву. Мы давно не слышали музыки и песен и теперь всё свободное время торчали у приемников. Тут я впервые услышал многие новые песни и особенно на меня подействовала, прямо-таки до слёз, «В лесу прифронтовом» композитора М. Блантера на слова М. Исаковского.

… Вздыхают, жалуясь, басы и словно в забытьи

Сидят и слушают бойцы, товарищи мои…

И каждый думал о своей, припомнив ту весну,

И каждый знал: дорога к ней ведет через войну…

Занялись мы и приведением в порядок своего обмундирования. В роте нашлись портные и сапожники, раздобыли материю и кожи и в преддверии демобилизации стали шить и тачать…

Итак, мы победили, война окончена, но не совсем — предстояла ещё война с Японией. Ходили слухи о посылке некоторых дивизий на Дальний восток. Однако нашей дивизии это не угрожало, так как она шибко поредела, а пополнять нас не собирались. К тому же 21-го июня 1945 года вышел Указ о демобилизации старших возрастов и специалистов народного хозяйства. Надо было отпускать людей по домам, дел там невпроворот, а мужиков нет. Поэтому мы с минуты на минуту ждали важных решений в отношении всей дивизии и каждого из нас…

Перед расформированием все подразделения посетил комдив полковник Г.Л. Сонников. Побывал он и у нас. Все подразделения построились на плацу и комдив обратился к нам с кратким благодарственным словом. Затем попрощался с нами и скомандовал:

«Кто не имеет за всю войну ни одной награды, выйдите из строя!»

У нас такие были из призванных в последние месяцы войны и комдив всех их наградил медалями.

Ранее материал был опубликован на сайте:
https://ruskline.ru/analitika/2015/05/08/schaste_dozhit_do_pobedy